Новотройчанин Евгений Сеничкин готов поделиться собственным методом изучения иностранного языка
Заместитель главного врача по информационным технологиям горбольницы № 1 Евгений Сеничкин собирается запатентовать изобретённый им много лет назад метод изучения английского языка. Он настолько прост, что заговорить на English всего за 2 месяца может практически любой, уверяет Евгений Петрович. А если немного постараться, то за 100 дней человек даже думать будет по-иноземному.
После окончания аспирантуры Московского института электронной техники Сеничкин, так сложилась судьба, в середине девяностых годов прошлого столетия оказался вместе с супругой в Австралии. Стране кенгуру позарез тогда требовались специалисты по компьютерным технологиям, и мимо программиста Евгения Сеничкина, написавшего к тому времени несколько научных статей по математике и электронике и сделавшего два серьёзных изобретения, австралийцы пройти, конечно же, не смогли. Их не смутило даже, что он совершенно не знал английского языка.
- Ни за что бы не уехал на чужбину, - вспоминает Евгений Петрович, - если бы не ситуация в стране.
Девяностые годы были губительными для науки. Человеку с высшим образованием пришлось в то время поработать и каменщиком, и сантехником, и прорабом.
-- О том, что в посольстве Австралии действует специальная программа по найму иностранцев-профессионалов, прежде всего программистов и электронщиков, для работы в этой стране, я узнал совершенно случайно. Сходил на приём, заполнил анкету. «Если вы, господин «Съенишкин», сумели овладеть новейшими компьютерными технологиями в своей стране, то говорить на английском сможете без труда», - заявил ознакомившийся с документами клерк-австралиец и хлопнул круглую печать на моё заявление. Так я оказался на омываемом двумя океанами материке.
Прибыв в Австралию, Сеничкин первым делом, естественно, отправился на курсы английского и был крайне разочарован. Учитель пытался объяснять английский на английском. В группе обучаемых присутствовали русские, югославы, индонезийцы, китайцы, ливанцы и набранные по гуманитарной программе африканцы. Практиковался следующий метод: иммигранты усаживались группами по 4-5 человек, учитель просил их во что бы то ни стало вести разговор в группе по заданной теме. После первого же занятия Евгению Петровичу показалось, что он начал сходить с ума, так как каждый из присутствующих коверкал на свой лад слова и грамматику. Через несколько уроков новотройчанин покинул курсы и избрал другой подход.
- Слова – кирпичики языка, их надо учить в первую очередь (не верьте тому, кто утверждает обратное), - поясняет Сеничкин. - Я узнал, что словарный запас английского рабочего составляет 3000 слов, а интеллигента – 5000 слов. Далее я раздобыл частотный словарь в библиотеке и скрупулёзно завёл карточки на 5000 слов: с одной стороны английское слово, с другой – русский перевод с произношением. Каждую свободную минуту я вытаскивал из сумки два мешочка и перекладывал карточки из одного в другой: смотрел на одну сторону карточки на одном языке и пытался вспомнить перевод на другой. Затем проверял свою память, перевернув карточку. Прелесть состояла в том, что одна и та же карточка периодически появлялась то английской, то русской стороной вверх. Таким образом, мой мозг тренировался в обоих направлениях. Вторым моим приёмом было прослушивание новостей по телевизору или радио. Дикторы всегда произносят слова правильно и разборчиво. Через месяц занятий я стал замечать, что понимаю почти все слова из речи прохожих. На повестку дня вышла грамматика и умение вязать предложения. Здесь я принял гипотезу о том, что поскольку человеческая логика разных народов схожа, то и грамматические конструкции разных языков должны быть таковыми же. Поскольку я знал русский, то для быстрейшего освоения техники разговора на английском, мне нужно было каждой широко используемой связной конструкции на русском найти эквивалентную на английском. В этом случае я, «думая по-русски», говорил бы это по-английски. Это был нестандартный подход.
Понятно, что, варясь в собственном соку, Евгений Петрович вряд ли бы продвинулся дальше разговорной речи. Нужно было каждую «находку соответствия» проверять на носителе языка. И наш земляк нашёл выход.
- Австралийцы, надо признать, неразговорчивы, - продолжает Евгений Сеничкин, - но у них развязываются языки в барах за кружкой пива. Я решил воспользоваться этим. Днём подыскивал грамматические соответствия русских конструкций на английском, записывал их, а вечером шёл в пивбар и болтал с дружелюбными австралийцами, проверяя каждую фразу на предмет понимания с их стороны. Попутно вслушивался в их фразы и обороты. Спустя месяц я с еле заметным акцентом заговорил по-английски! Дней через двадцать меня приняли на работу в крупную компьютерную фирму, а затем в Deutsche Bank, где я в течение почти 10 лет занимался фьючерсными контрактами.
Впоследствии методом ускоренного изучения языка Сеничкин с удовольствием делился с другими иммигрантами. Практически все, кто поверил в него, заговорили на English так же быстро и легко. Следует отметить, что выученный таким образом язык даже в отсутствии постоянной практики забыть практически невозможно. Евгений Петрович вернулся на Родину пять лет назад, но до сих пор частенько ловит себя на мысли, что иногда думает по-английски.
- Честно говоря, - сознаётся Сеничкин, - до первого декабря прошлого года мне и в голову не приходило, что когда-нибудь придётся вернуться к своему методу. Но речь российского министра спорта Виталия Мутко, взявшего на себя смелость обратиться к иностранным коллегам в цюрихской штаб-квартире ФИФА на английском языке с чудовищным акцентом, меня так потрясла, что я решил вспомнить о двухсторонних карточках. Каких-либо дивидендов получить от патента я не собираюсь. Единственная моя цель – помочь людям стать чуть-чуть образованнее.
Александр Трубицын.
Фото автора.
