Война не знает возраста. Перед страшным ликом ее уничтожающей силы равны и стар, и млад. Но насколько трагично потерянное детство! Детство, наполненное страданиями, голодом, смертями самых близких людей. Такая участь выпала на долю моей бабушки по линии отца -- Юлии Алексеевны Савинковой. Она родилась 13 июля 1935 года в деревне под названием Студенцы, в 25 километрах от Оренбурга, и я хочу рассказать о её детстве, опалённом войной.
К началу Великой Отечественной войны в семье Савинковых из семи детей осталось только двое – моя бабушка и её младшая сестра Валя, остальные пять умерли. В 1941 году бабуле было пять лет, а ее сестрёнке не исполнилось и года. Их отца, Алексея Александровича Савинкова сразу же забрали в армию, а в 1943-м пришло известие о том, что мой прадед был убит, сражаясь за Смоленск. Эту похоронку принесла местный почтальон. Каждый раз, когда она шла по домам, разнося письма солдат, у женщин замирали сердца. Её приход все воспринимали со страхом. Если прошла мимо, то, слава богу, а если нет, то плач женщин и детей раздавался по всему селу. А бывало и так, что принесли горькое известие, а через несколько месяцев приходит письмо от солдата: «Жив, здоров, скоро приеду домой в отпуск». Но за эти «несколько месяцев» мать или жена успеют столько настрадаться, что в письмо с радостной вестью даже не верится. Таких «счастливчиков» было очень мало, но все же были.
Так вот, когда принесли похоронку, бабушка вспоминает: «Прибегаю с улицы домой, а из калитки мне навстречу идёт почтальон. Скорее в дом залетаю и вижу: за столом сидит мама, держит в руке какую-то бумажку и тихо горько плачет. Никак не могу забыть эти слёзы».
Во время войны все жили под лозунгом: «Всё для фронта, всё для победы!». На фронт отправляли тракторы, лошадей, зерно, муку, шерсть, картошку, молоко, масло. Отправляли всё, и ничего не оставалось у селян. Всё натуральное хозяйство облагалось большим налогом. Тем, у кого была корова, летом надо было относить молоко на ферму -- в год триста семьдесят литров и сколько-то килограммов масла. Если не сдашь -- штраф, и даже могли в тюрьму посадить. И яйца надо было сдавать -- есть у тебя куры или нет, все равно, хоть покупай и относи, даже картошку надо было сдавать. Все эти продукты шли на фронт, армия была большая – надо было ее кормить.
Моя прабабушка Савинкова Ирина (в деревне ее все звали Арина) Осиповна постоянно днем работала в колхозе, но денег и еды по-прежнему не было. А ночью, в уборочную страду, ходила по полю и собирала оброненные колоски в карман, на свой страх и риск, чтобы хоть как-то дочек прокормить…
-- Было время, - вспоминает Юлия Алексеевна, -- когда не было хлеба, только мелкая зелёная картошка, а если у кого-то не было и её, то, совсем худо. Слава богу, была бабушка со стороны мамы - Татьяна Тимофеевна, хоть какая-то помощь нам. Встанем утром с сестрой -- есть нечего. Что делать? Мы собираемся и идем к бабушке. Придем, сядем и ждем, когда она нас покормит. Она-то знает, что мы голодные, зовёт к столу: «Садитесь, девчонки, есть!», а мы отвечаем: «Да, мы не хотим…». А она затолкает за стол, покормит. Мы посидим ещё немного и пойдём. Она жила лучше, чем мы. Ее мужа демобилизовали по состоянию здоровья, и так как он был грамотным, его поставили в колхозе счетоводом. У них была возможность немного в колхозе себе муки выписать, и корова у них была. Мы-то ему чужими были, поэтому бабушка нас тайком подкармливать стала: испечет пышки, спрячет за пазуху и нам принесет, или еще чего припрячет…
Но всё равно было тяжко. Соли не было, топить дома было нечем, в то время не было электричества. По вечерам зажигали керосиновую лампу, у кого и её не было -- зажигали свечи, или лучины.
В доме была печка, на ней мы и спали, и играли, и ели. Она на небольшом расстоянии от стены находилась, и в это пространство попадали крошки, мусор. И когда очень кушать хотелось, мы с сестрой выгребали оттуда пыль вместе с золой, высыпали на печку и перебирали: то кусочек печенья попадется, то семечка, то сухарик. «Нашли, ой, нашли!» – радости было сколько.
Про сладости и говорить нечего: никто не видел ни сахара, ни конфет, а очень этого хотелось. Поэтому, как весна настанет, ели всякую траву и название у нас для каждой травы было: «пышки»,– «чеснок» (трава с рожками и запахом чеснока), «купыри», «дикая морковка», «сурепка», «козляток», «кислятки». Вкусным казалось, всё это нам сладости и заменяло.
В семи километрах от деревни был лес, к нему через луга надо было идти. И когда вода разливалась весной, на этом месте вырастали дикий лук, щавель. Мы с ребятишками по пять-шесть человек соберемся и туда пойдём. Наберем в мешочки, домой принесем, в погреб опустим, чтоб не испортились, потом понемногу едим. За смородиной, паслёном, калиной, черёмухой ходили. Черёмуху сушили, перетирали -- получался порошок. Из него вкусная начинка для пирогов получалась. Ещё готовили кулагу (ржаная мука и калина, пареные в печке). Это были деликатесы.
В лесу летом мы собирали ежевику, землянику, а зимой мороженую рябину. Чтобы добыть пропитание семье, ребятам постарше приходилось разорять птичьи гнёзда, ловить зайцев петлями, птиц силками. Дичь добывали зимой, а летом постоянно рыбачили. Старшие домой возвращались с полными куканами. А у меня всё никак не получалось поймать ни одной рыбки. Оказалось, что мне, как маленькой, дали просто загнутую проволоку вместо крючка. И я как-то раз украдкой взяла удочку старшего соседского мальчика. Сразу поймала какую-то рыбку. Сколько радости было! Мама меня похвалила и всем показала мою рыбёшку.
Позже, к концу войны, мы стали держать корову, и у нас в доме появились молоко, масло и сметана.
Зимой было холодно, топить нечем, дров, угля не было, не знаю, как выжили.…Топили «объедками» - грубой травой, что корова не съела. Была в доме одна койка металлическая, самодельная, односпальная. И перина была с одеялом. Ночью все втроем спали, чтоб теплее. Мама подставляла лавку, мы-то с сестрой хоть как-то умещались, а мама, получалось, на лавке ютилась, что это за сон был у нее? А когда теплее на улице становилось, мы перину на пол перетаскивали и поперек ложились все.
На третий год войны маленькая Юля пошла в школу. В классе был один учебник на всех -- у учителя, переписывали его на несколько дней вперед, чтобы был материал для подготовки к уроку, а так как бумаги не было, писали на газетках между строк. Чернил тоже не было, покупали черную таблетку, разводили водой и перьевыми ручками писали, а зимой эта смесь замерзала, «дуешь на нее, отогреешь чуть-чуть, а она водой отдает и вместо букв тени получаются».
Летом бегали босиком, зимой в валенках (у кого были), а в межсезонье, когда из-за грязи валенки одеть уже нельзя, -- тоже босиком играть-то очень хотелось! Играли на улице в прятки, чурок, мячик, выкатанный из коровьей шерсти или сшитый из тряпок, бегали босые по проталинам, пока совсем не замерзали ножки. Потом, прыгая с одной ноги на другую, добегали домой, отогревались. А затем всё повторялось снова и снова. Дома играли в тряпочные самодельные куклы, некоторые умельцы мастерили деревянные игрушки. Детство есть детство….
В свои юные годы Юля не только играла и резвилась, но и совершала подвиги. Несмотря на голод и страх -- училась, отправляла посылки на фронт, работала в поле: собирала зерно, выдёргивала сорняки, выкапывала картошку. Ещё она вязала, так как у мамы на это времени не было.
Когда закончилась война, моя бабушка училась в третьем классе. В этот день 9 мая 1945 года, узнав о капитуляции Германии, люди выбежали на улицу. Все устремились к колхозу. Организовали митинг. Слёзы радости и горя были у всех на глазах. Услышав радостную весть, Юля понеслась стремглав домой, чтобы рассказать маме. Зайдя в сени, услышала громкий плач. Заглянув в комнату, она увидела маму, держащую фотографию мужа, и плачущую в голос….Сердце сжалось от боли в очередной раз. Война закончилась, а они так и остались одни -- вдова да сиротки.
…Моя бабушка не часто рассказывает мне о войне: ей это тяжело вспоминать. Я понимаю, почему. Её рассказ переплетается в моем воображении с фильмами о Великой Отечественной. Со знаниями, полученными в школе, из разных передач и книг. И я думаю: разве не герои люди, тем более дети, которые отдавали все свои силы, детство и здоровье, а порой и жизни, Родине, сражавшейся с врагом?! И те, кто пережил это страшное время, желают только одного -- чтобы никто никогда не знал, что такое война…
Несмотря на все тяготы и испытания, которые пришлось вынести моей бабушке, она выросла, выучилась, получила высшее образование, вышла замуж за своего же сельчанина, тоже Савинкова. Приехала с ним в молодой город Новотроицк, где позже стала его Почетным гражданином. Родила и воспитала двоих детей, пятьдесят лет проработала врачом, из них тридцать семь лет -- заведующей гастроэнтерологическим отделением, удостоена звания «Заслуженный врач РФ». И самое главное, стала хорошим человеком. Бабуля очень добрая, внимательная, веселая. Она -- пример для всех нас, и поэтому папа назвал меня в её честь, я тоже Савинкова Юлия Алексеевна и очень горжусь этим. И стараюсь, чтобы моя бабушка тоже мною гордилась.
Юлия САВИНКОВА,
учащаяся гимназии №1.
На снимке из семейного архива - большая дружная семья Юлии Алексеевны Савинковой.
