Крайности, как известно, сходятся. Заряды с противоположными знаками притягиваются. В Космосе действуют те же законы, что и в микромире. Одно из символических изображений Вселенной – змея, кусающая себя за хвост. На противоположных полюсах Земли царит вечная зима. То же самое происходит и в нравственной сфере. Никто не знает, где кончается справедливость и начинается жестокость.
В древнем Риме большой популярностью пользовался Марк Порций Катон, известный еще как Катон Старший (ок. 234-149 гг. до н.э.). В молодости он прославился как храбрый полководец, участник второй Пунической войны. В 201 году до н.э., после ее окончания, вернулся в Рим и начал свое стремительное восхождение по ступеням карьеры государственного чиновника. Будучи наместником Сардинии, Катон заслужил народное признание в качестве неподкупного судьи и гонителя ростовщиков. Современники с изумлением отмечали его аскетизм на этом весьма доходном месте, где предшественники Катона буквально купались в роскоши.
После триумфа, удостоенного за проявленный дар полководца в Сирийской войне, он избирается на должность цензора, и вот тут-то присущие его натуре аскетизм и непоколебимость проявляются не только в полной мере, но и с оттенком некоторой маниакальности. Объявив войну роскоши, Катон вводит на ее предметы такие высокие налоги, что покупка этих предметов становится обременительной даже для богатых людей. Доблестный цензор приказывает разрушить все особняки, выступающие за линии, на которых расположены остальные уличные строения. Естественно, подобные меры не вызвали восторга у домовладельцев и вообще у мало-мальски обеспеченных граждан Рима. Но зато его борьба с роскошью, да еще и поддержанная незаурядным ораторским искусством, снискала пылкую любовь простолюдинов, которая материализовалась в виде его мраморной статуи с надписью: «Римская республика впадала во зло. Катон, став цензором, установил правила столь мудрые, учреждения и законы столь предусмотрительные, что укрепил и возвысил государство».
Но борьба с теми или иными явлениями бытия всегда предполагает контакт с ними, а контакт чреват заражением. Тот, кто борется с преступниками, может обладать совершенно противоположными качествами, но заряды с противоположными знаками, как известно, притягиваются. Чтобы победить вражеского солдата, нужно быть не только добрым, смелым и справедливым, но в большей мере таким же хитрым и жестоким, как этот солдат. Клин вышибается клином. Палач, приводящий в исполнение справедливые приговоры, может быть хорошим семьянином, любящим отцом и дедом, но в его натуре невольно проявляются такие черты, которые уравнивают его с теми, кого он казнит. Иначе психика человека может не выдержать невыносимой нагрузки. «Кто сражается с чудовищами, тому следует остерегаться, чтобы при этом самому не стать чудовищем. И если ты долго смотришь в бездну, то бездна тоже смотрит в тебя» (Фридрих Ницше).
И Катон в итоге стал ростовщиком и скопидомом, а его приверженность букве закона переросла в нерассуждающую жестокость. Он, к примеру, судил своих рабов по всем правилам тогдашнего судопроизводства и в случае осуждения сам казнил приговоренного. И это при крайней суровости в отношении виновных даже в самых мелких проступках. Состарившихся рабов Катон продавал или прогонял со двора, чтобы, как он говорил, «не развращать дармовой пищей», ну а это уже может свидетельствовать лишь о низости и жестокости натуры.
Венцом карьеры Катона было разрушение Карфагена. Собственно, практическое разрушение осуществил полководец Сципион Младший в ходе третьей Пунической войны, но авторство этого не очень славного эпизода истории, несомненно, принадлежит Катону. Совершая дипломатическое турне по землям Северной Африки, он – без какой-либо особой цели – заезжает в Карфаген и обнаруживает, что после сокрушительного поражения в войне этот город не только не впал в нищету и разруху, но еще и расцвел, окреп, возродил все свое былое величие. Нечто подобное произошло и после второй мировой войны, когда побежденные страны вскоре стали жить лучше некоторых своих победителей.
Оратор-ростовщик и непоколебимый борец с чужой роскошью буквально заболевает от неправедного гнева и спешит в Рим, где излагает все увиденное на заседании сената, для пущей наглядности вывалив на пол груду роскошных ливийских фиников и заметив, что эти плоды растут всего лишь в трех днях плавания от Рима. На этом заседании, как и на целом ряде последующих, Катон не уставал повторять одну и ту же фразу, ставшую впоследствии крылатой: «Карфаген должен быть разрушен!»
И вскоре началась третья Пуническая война. Три долгих года карфагеняне героически обороняли свой родной город, терпя все мыслимые и немыслимые лишения. Карфагенские женщины остригли свои длинные волосы и сплели из них канаты для метательных машин. К исходу третьего года обороны карфагеняне окончательно ослабели от голода и болезней, что позволило римлянам ворваться в город. По постановлению сената Карфаген был стерт с лица земли, а пятьдесят тысяч оставшихся в живых его граждан были проданы в рабство.
И все-таки законы нравственности не могут быть идентичны законам физики. Добро и зло никогда не располагались на противоположных полюсах, они существуют в тесной взаимосвязи. И любая нравственная установка, повторяемая с таким же упрямством, как фраза «Карфаген должен быть разрушен», может привести к прямо противоположному эффекту. В конце концов, Рим был ничем не лучше Карфагена. И если на нашей земле не растут финики, будем сажать хотя бы капусту и другие полезные овощи. Хотя трудно, очень трудно, проводя жизнь на земле с резко континентальным климатом и видя прелести заморского рая, не думать о высшей справедливости, воплощением которой когда-то был неукротимый Марк Порций Катон.
