В городской газете «Гвардеец труда» уже сообщалось о презентации в Новотроицке новой книги нашего земляка, известного журналиста, политического обозревателя газеты «Комсомольская правда» Александра Гамова «Где-то звенит капель…» Книга вышла в ООО «Печатный дом «Димур» (Оренбург) и включает в себя очерки, рассказы, новеллы и повесть, посвященные Оренбуржью и людям нашего края.
Сегодня мы публикуем одну из лирических зарисовок из этой книги, которая напечатана в главке «Мой оренбургский календарь».
Александр ГАМОВ
В ожидании радуги
1. Симфония дождя
Дождь. Торопливый городской дождь. Словно озорной мальчишка, босиком побежал он по улице, шлёпая по лужам и шмыгая носом от своего большого дождливого удовольствия.
Тротуары, еще мгновение назад пыльные и непроницаемые, словно матовое стекло, становятся вдруг такими чистыми, точно их отдраили с зубным порошком. И почти зеркальными. В них отражаются, опрокидываясь, и разлинованные косыми струйками дождя дома, и будто свежевыкрашенные деревья, и троллейбусы-пароходы, с брызгами плывущие по городу, и веселая девчонка с мокрыми бантиками в телефонной будке на углу улицы Советской и переулка Левашова. Может, она ждёт радугу? Или свою любовь?
Старушки в желтых, оранжевых и фиолетовых прозрачных балахонах-дождевиках, что вечно сидят с бордовыми георгинами у старинного музея, нахлобучили на головы пустые корзины из-под цветов и стали похожими на волшебниц. Может, это они такой дождь накликали, чтобы георгины у них в садах лучше росли?
Барабанит, барабанит дождик, стучит по крышам, свистит в проводах, шуршит в промокшем бархате некошеных газонов. Точно свирели, поют водосточные трубы, литаврами звенят оконные карнизы. Звучит симфония дождя. И вот уже в нее вступают оренбургские куранты:
– Бом!
Умытые пугачевские пушки у музея стали как новенькие. И где-то совсем рядом – бубенцы русской тройки. Бронзовый Пушкин на Беловке, склонив голову, прислушивается: не его ли это тройка?
Невидимый дирижер взмахнул палочкой – и городской дождь затихает. А вместе с ним и фантастическая симфония.
А в небе вспыхивает радуга. Та самая, что ждет девчонка в будке телефона-автомата.
2. Августовское лукошко
До заката лета еще далеко, а ветерок-трудяга уже наполнил свое лукошко семенами. Он готовится к посевной загодя, с первого полета одуванчиков знойным июльским днем.
И вот август, начало летнего сева.
Пустеют колосья злаков, роняя в рыхлую землю спелые зерна. Подсолнухи не умещают на широких ладонях зрелые семечки, пригоршнями рассыпают их направо и налево.
Прохудилась пастушья сумка, растеряла последние гроши. Раскрыл птичьими клювами стручки горох-разиня – а там уже ни одной горошины. С ним заодно и фасоль-растеряха, и рассеянные бобы. А лебеда выбросит свои плоды перед самым снежным покровом, когда понесутся по степи шары перекати-поля.
Глубже уходят в почву, хоронясь от ранних заморозков, корешки полевого разноцветья. По утрам старая волчья ягода зябнет, ищет тепла в борозде. Земля-кормилица пригревает на груди и ее «злое семя», чтобы на следующий год порадовать весеннее солнце добрыми молодыми всходами.
3. Шелковая пора
С вечера закат так щедро разрумянил березки под моим окном, что и ночью они как будто светились, чуть-чуть припорошенные голубоватым перламутром лунного сияния – до утра о чем-то затаенно шептались.
А на зорьке, когда снова брызнули спелые солнечные лучи, в сережках-светофорчиках заискрилась роса: у августовского перекрестка, где встретились лето и осень, вспыхнул желтый свет.
Это еще не сентябрь. Но уже не июль. Если прикрыть глаза и подставить лицо ласковому солнцу, можно почувствовать нежное прикосновение уходящего лета, его теплое дыхание.
Пятое время года.
Шелковая пора…
