К 60-летию поэта Геннадия Красникова
«Поэты рождаются в провинции, а умирают в Париже». Это французское изречение применимо и для России, с заменой Парижа на Москву. Именно туда устремился в 1969 году юный новотройчанин Гена Красников, чтобы получить образование, состояться как творческая личность, войти в русскую литературу. Устремился, хотя редко найдешь человека, который был бы так привязан к своей малой родине, к дому, к матери, к воспоминаниям детства. Этой теме посвящена значительная часть его стихотворений как раннего, так и более поздних периодов творчества. Порой в них звучали светлые, порой грустные ноты, а иногда пробивались тревожные сигналы SOS:
А когда найдет тоска,
неотвязная и злая,
не жалей меня, Москва,
я одно спасенье знаю.
Еженощно, в час ноль пять,
от Казанского вокзала
буду тихо провожать
поезд с Южного Урала…
И назавтра в тот же час
буду спрашивать упрямо:
«Как там в городе у нас,
что там – дома, как там – мама?..»
Обживаясь в Москве и всё больше влюбляясь в этот шумный, многолюдный, неуютный, бездомный, тревожный и прекрасный город, он постоянно обращал взгляды к родной земле и писал ностальгические стихи с постоянным рефреном «я не забыл», как будто просил прощения за свое «отступничество»:
Я не забыл седые ковыли,
прозрачные Урала перекаты,
и как метели в январе мели,
срывая с клуба звонкие плакаты.
Всклёк беркута в названии Максай
перемешался с посвистом позёмки,
но как его теперь не величай –
там больше нет уже того посёлка…
Геннадий Николаевич Красников родился 30 августа 1951 года в Новотроицке, в рабочем поселке Максай. После окончания восьмилетней школы работал электриком на автобазе, завершая среднее образование в вечерней школе. В 1969 году поступил в Московский государственный университет на факультет журналистики. Получив диплом журналиста, работал корреспондентом районной газеты в городе Озёры Московской области. В 1978 году оказался в центре литературной жизни, став ведущим редактором издательства «Молодая гвардия», где вместе с поэтом Николаем Старшиновым выпускал всесоюзный ежеквартальный альманах «Поэзия». Это уникальное издание являлось «взлетной полосой» для многих ныне известных поэтов. После закрытия альманаха в 1992 году работал главным редактором издательства «Звонница-МГ», затем директором одного из коммерческих издательств. Не сумев или не захотев вписаться в новые «рыночные отношения», выбрал полуголодную творческую свободу.
Еще в советские времена издал четыре книги стихотворений: «Птичьи светофоры» (1981), «Пока вы любите» (1985), «Крик» (1988), «Не убий!..» (1990). После большого перерыва в 2005 году в издательстве «Молодая гвардия» в серии «Библиотека лирической поэзии» вышла книга избранных стихотворений поэта «Кто с любовью придет…». В книгу вошли стихотворения последних пятнадцати лет, а также избранные стихи из предыдущих книг поэта. Поэтический материал составлен таким образом, что начинают книгу современные произведения поэта, а завершают самые первые его стихи. Если кому-то интересно проследить творческий путь Геннадия Красникова, он может прочесть книгу с конца, но, видимо, не напрасно выбрал поэт этот обратный путь из осенней зрелости к весне своей юности, от устья к истоку:
Среди ветвей зеленых,
кружевных
так много юных лиц –
чужих и мимолетных.
Пусть молодые пишут
для живых,
а я уже давно пишу
для мертвых.
Для тех, кого любил,
кем был любим,
кто был совсем иной
весною молод
и кто давно рассеялся,
как дым,
сложившийся в один
воздушный город…
В переломное для России время Геннадий Красников обратился к публицистике, пытаясь в судьбах русских поэтов и писателей ХХ века, отразивших все вкусы и обольщения своего времени, отыскать причины трагического состояния России современной. Многое из опубликованного в периодике вошло в книгу «Роковая зацепка за жизнь, или В поисках утраченного Неба» (2002).
Продолжая культурно-просветительские традиции, начатые еще в альманахе «Поэзия», Геннадий Красников совместно с поэтом Владимиром Костровым издал наиболее полную антологию «Русская поэзия. ХХ век», куда вошли стихи более чем 700 поэтов. Эта антология стала значительным явлением литературной и культурной жизни конца ХХ века, в год празднования 200-летия со дня рождения А.С.Пушкина (1999). Через два года состоялось второе издание антологии. В 2010 году в издательстве «Вече» под общей редакцией Геннадия Красникова вышла еще одна большая антология «Русская поэзия. ХХI век», включившая в себя лучшие поэтические произведения, создававшиеся в первое десятилетие нового века. И уже в этом году в том же издательстве «Вече» вышла антология военной поэзии «Ты припомни, Россия, как всё это было…», составителем которой стал также Геннадий Красников.
Я познакомился с Геной сорок пять лет тому назад, осенью 1966 года на первом заседании литературной группы при городской газете «Гвардеец труда», когда нам обоим было по пятнадцать лет. Не скажу, что с первой встречи мы стали закадычными друзьями. Мы были разными по характеру, и дороги у нас оказались разными, но путь был один, и наша дружба была предопределена свыше. Первые юношеские годы связующим звеном между нами был наш старший товарищ, учитель и наставник в поэзии, руководитель литературной группы Александр Матвеевич Цирлинсон.
Мы втроем возвращались с заседаний литгруппы, А.М. и Гена продолжали литературные беседы, а я больше помалкивал и только диву давался: откуда мой сверстник столько знает, как смело он высказывает свои мысли, и как много у него этих мыслей. Было видно, что он давно и серьезно занимается литературой, поэзией, что у него уже сложился свой литературный вкус, свое творческое мировоззрение.
В 69-м году мы вместе с Геной поступали в МГУ. Он, как человек с трехгодичным рабочим стажем и с хорошей литературной подготовкой, поступил, а я не сумел преодолеть конкурсный барьер. Помню, как мы бродили с ним по Москве и специально забрели на Тверской бульвар, 25, в Литературный институт им. Горького Союза писателей СССР. День, кажется, был воскресный, в институте не было ни души, но добрая вахтерша специально для нас открыла двери и провела по аудиториям института. Она рассказывала нам о поэтах, которые учились и преподавали в институте, и от мысли о том, что эти люди ходили по этим аудиториям, где несмело топчемся мы, нам обоим стало не по себе. Это было похоже на то, как будто прикасаешься к святыне. Могли ли мы тогда подумать, что Литературный институт станет со временем моим родным учебным заведением, а Геннадий будет в нем работать в качестве руководителя творческого семинара.
А потом я служил на флоте, работал в Атлантике. Много лет мы не виделись с Геннадием и даже не переписывались, но когда встретились, то заговорили так, как будто расстались только вчера. Мы встречались в Москве, куда я приезжал на сессии, и в Новотроицке. В течение многих лет, пока была жива его мама Нина Андреевна, Гена в каждый отпуск приезжал домой. Я встречал его на вокзале, мы шли по улице Железнодорожной к Студенческому переулку, где в освещенном окне на пятом этаже вырисовывался силуэт его мамы. И когда я провожал его на вокзал, Нина Андреевна стояла у окна, и Гена много раз оглядывался на прощальный силуэт и все махал и махал рукой…
Матушка-матушка!
Всё не представишь,
всё не поверишь:
в сборе ль семья?..
Вот и опять ты окурки
считаешь –
много ли за ночь
выкурил я.
Милая!
Да я и сам не представлю,
и не пойму
в сигаретном дыму –
как я одну тебя снова
оставлю,
да и куда мне идти –
не пойму…
У многих поэтов есть своя муза, чаще всего это любимая женщина, которой они посвящают стихи, ради которой стремятся достичь признания и успеха. У Гены такой музой была его мама. Ей он посвятил самые нежные, самые светлые и пронзительные стихи. Ее образ осветил и всё его творчество: ведь сказано же, что писать надо такие вещи, которые не стыдно показать своей маме. В обширном и многообразном творчестве Геннадия Красникова образы родины, матери, детства, дружбы, любви были и остаются самыми главными. Через любовь к родной земле он пришел и к великой христианской любви, к вере и надежде на светлый Путь.
Всё на месте:
солнце на востоке,
храм под солнцем,
вечность впереди,
шмель в бутоне,
за морем пророки,
слово в песне
и душа в груди.
С евангельских времен известно, что нет пророка в своем отечестве. И чаще всего для родных, близких и знакомых людей величие человека заслоняется бытовыми деталями. Все талантливые люди столкнулись с этим феноменом. Трудно укладывается в голове, что твой сосед или земляк является гением. И с друзьями такая же заковырка. Большое видится на расстоянии. И я благодарю судьбу, что в моей жизни всё происходит наоборот. Именно близкое общение с талантливыми людьми помогает мне еще больше ценить их творчество.
И творчество моего друга не является исключением из этого правила. Сотни километров исходили мы с ним по Москве и Новотроицку, беседуя на разные темы. Я первым слышал его оригинальные суждения, видел истоки будущих творений. Есть пророк в моем отечестве и в сердце моем. И еще скажу: не дай Бог стать пророком в современном мире, где известность сопровождается скандалом, извращенным имиджем, телевизионной шумихой. Кому суждено услышать голос поэта, тот услышит. Всё остальное от лукавого.
