Рядовой пехотинец Иван Устинович Шкурин был отважным солдатом. Боевым крещением для него стала Курская дуга, где в июле сорок третьего года произошло знаменитое танковое сражение. Участвовал он в боях на Украине и в Прибалтике. А его фронтовые пути-дороги закончились на Дальнем Востоке, в Маньчжурии, где советские войска в августе сорок пятого года разгромили Квантунскую армию Японии.
Война не щадила его. Он был четырежды ранен. О солдатском мужестве Ивана Устиновича говорят его боевые награды: орден Славы III степени, Орден Отечественной войны, медаль «За отвагу».
Свою судьбу с Новотроицком он связал вскоре после того, как вернулся с фронта. Тридцать восемь лет работал машинистом экскаватора, готовил котлованы под строительство коксовых батарей, домен, мартенов, прокатных станов, под строительство жилых домов. В эти годы имя его хорошо было известно в нашем городе.
Бывший главный инженер Новотроицкого управления «Спецстрой-3» Виктор Захарович Харин говорит:
– Профессия машиниста экскаватора, которую Иван Устинович освоил в совершенстве, не из легких, и чтобы всю смену работать высокопроизводительно, требуется не только мастерство, но и выносливость, выдержка, самодисциплина. Я давно знаю Ивана Устиновича. Среди машинистов он всегда был новатором, лидером. Он один из первых поддержал почин – готовить котлованы под нулевую отметку только ковшом, без землекопов. А быть первым – непросто. Но он доказал, что такую работу может выполнить каждый машинист экскаватора, имеющий высокую квалификацию. По характеру он человек неунывающий, к людям – с открытой душой.
Он прошел многие крупные стройки, причем не только в Новотроицке, но и в других городах восточного Оренбуржья. Иван Устинович удостоен звания «Заслуженный строитель Российской Федерации», награжден орденами Ленина, Трудового Красного Знамени, Октябрьской Революции, медалью «За трудовое отличие».
Однажды я побывал у него в гостях и попросил поделиться своими воспоминаниями.
– Начну издалека, – сказал он. – Мой отец, бывало, повторял: «Нельзя нам быть Иванами, не помнящими родства, не знающими своих истоков, своих корней». В Оренбуржье наша семья живет без малого сто пятьдесят лет. Мы – потомки переселенцев. В девятнадцатом веке после отмены крепостного права безземельные мужики из европейской части Российской империи двинули на восток в поисках лучшей доли. Отправился в дальний путь и мой прадед со своим семейством, покинув родную Полтавщину. Вот так и оказался он в Оренбуржье, в местечке с непривычным названием – Сара. Здесь в 1863 году удалось приобрести пустующие земли переселенцам из Воронежской губернии и с Украины. И прадед, и дед жили в новом краю не хуже других, но так и не разбогатели. А отец мой был пастухом.
Когда началась Великая Отечественная война, первыми ушли на фронт старшие братья – Дмитрий и Борис. А Иван был призван в армию в сорок втором году. Взяли его в пехоту. Военную подготовку он проходил в Башкирии. Полк, в который он попал, находился в Уфе. В июле сорок третьего года он стал участником битвы на Курской дуге. По окопам, траншеям, где держали оборону советские пехотинцы, немецкая авиация наносила бомбовые удары. Наши солдаты постоянно попадали под шквальный вражеский артобстрел. Земля ходуном ходила от разрывов бомб и снарядов. Было приказано – ни шагу назад, стоять насмерть.
Особенно запомнился Ивану Устиновичу седьмой день битвы на Курской дуге. 12 июля под Прохоровкой произошло крупнейшее во второй мировой войне встречное танковое сражение. С обеих сторон в нем участвовало до 1200 танков и самоходных орудий. Наступающая немецко-фашистская группировка потерпела под Прохоровкой поражение. Поле боя представляло собой такое зрелище, как будто здесь все полыхало в огненном смерче, в кромешном аду. На обугленной земле вздыбились подбитые танки, изуродованные самоходки, искореженные пушки. Много было погибших и раненых.
– В нашей сводной роте, в которой насчитывалось 150 пехотинцев, осталось только пятеро, – говорит Иван Устинович. – Командир Маслов заверил, что каждого из нас представит к награде. Сдержал ли он свое слово, не знаю. Меня ранило, я попал в полевой госпиталь.
В дальнейшем фронтовая судьба забросила Ивана Устиновича на Украину. Наши войска наступали, но враг оказывал ожесточенное сопротивление. В сорок третьем году, в сентябре, в бою под Полтавой он получил тяжелое ранение в левую руку. Санитарным поездом его отправили в Уфу, в госпиталь. Там он пробыл три месяца.
– Ну а потом, когда курс лечения закончился, вызвали меня на комиссию, осмотрели и выдали справку: «Годен к нестроевой», – вспоминает Иван Устинович. – Читаю эту бумагу и чувствую, что мне как-то не по себе. Что делать? Куда теперь? И я принимаю решение – добровольцем вернуться в строевую, на фронт. И в январе сорок четвертого года был направлен в действующую армию – на Балтику, под Нарву.
И снова – передовая. Иван Шкурин участвовал в боях по захвату плацдарма на берегу Нарвы. Сколько раз попадал под обстрел и все-таки оставался жив и невредим. Но потом был ранен в ногу, и его доставили в полевой госпиталь. После выздоровления он отправился в дорогу, нагнал свой полк.
С боями советские войска двигались на запад. Был пройден большой путь. Вместе с морскими пехотинцами Иван Устинович освобождал малые острова близ берегов Эстонии и снова был ранен. День Победы он встретил в Таллине, в госпитале.
– Мы ликовали, радовались, поздравляли друг друга с окончанием войны, – рассказывает Иван Устинович. – И я рассчитывал в ближайшее время вернуться домой. Но после выздоровления меня направили в воинскую часть. А вскоре нас погрузили в эшелон. И мы не знали, куда нас везут. Вот так летом сорок пятого года мы оказались на Дальнем Востоке, в Биробиджане. Когда началась война с Японией, мы вступили на территорию северо-восточного Китая и перешли в наступление. Форсировали реку Сунгури, а течение там было бурным, стремительным. Кто на лодках переправлялся, кто на плотах. А дальше каждый пройденный километр давался нам нелегко. То дожди, то туманы, а местность – болотистая. Рубили деревья для настила, без надежной гати не пройдут «катюши», артиллерия, танки. Когда боевые действия закончились в этом районе Китая, мы вернулись в Биробиджан. А потом меня демобилизовали.
– Сам не могу понять, как могло случиться такое, но длительное время, пока был на фронте, я не писал домой писем, – продолжает Иван Устинович. – И близкие не знали, где я, на этом или на том свете, и что со мной. И вот приезжаю домой, на станцию Сара. Переступаю порог родного дома. Мама, увидев меня, чуть не потеряла сознание. Она никак не могла прийти в себя, вытирала слезы. Но плакала от счастья. Все три сына – Дмитрий, Борис и я – вернулись с фронта.
Время было послевоенное. Устраивать свою жизнь было непросто. Однажды приехал к родителям на выходной его брат, который жил в Новотроицке, сказал Ивану:
– Давай к нам. На экскаваторе будешь работать.
Тогда же, в сорок седьмом году, Иван переехал в Новотроицк, где был принят в управление «Спецстрой-3». Освоил профессию машиниста экскаватора. И стал работать на объектах Орско-Халиловского металлургического комбината. В то время Новотроицк, хотя и назывался городом, но был пока еще похож на рабочий поселок. А через тридцать восемь лет, когда Иван Устинович уходил на заслуженный отдых, Новотроицк уже был современным многоэтажным городом. Если бы подсчитать общий объем земляных работ, выполненный им за эти годы, то получилась бы впечатляющая цифра – сотни тысяч кубометров грунта. Готовил он котлованы не только под фундаменты промышленных зданий, но и под строительство жилых домов.
9 мая, в городах России, на празднике, посвященном Дню Победы, прозвучит и эта песня:
А мы с тобой, брат, из пехоты.
А летом лучше, чем зимой.
С войной покончили мы счеты.
Бери шинель, пошли домой.
Когда слышу эту песню, я думаю о том, что она – о рядовом пехотинце Иване Устиновиче Шкурине, отважном солдате, на долю которого выпали тяжелейшие испытания в годы Великой Отечественной войны.
Валентин КАРГА.
