«Мы своих не бросаем!»

 Когда одну из наших частей готовили к передислокации, местные, увидев размещавшихся по машинам солдат, подошли к нам. Со всех сторон звучали вопросы: «Вы что, уезжаете?», «А как же мы?». И практически каждый из бойцов счел своим долгом успокоить взволнованных жителей: «Не волнуйтесь: мы остаемся здесь. Мы своих не бросаем, – рассказывает новотройчанин, вернувшийся домой из зоны специальной военной операции и побывавший в нашей редакции. 

В разговоре боец российской армии с позывным Алекс, рассказывая о пережитом, не раз повторял фразу: «Мы своих не бросаем!».

Записался добровольцем

Еще будучи юношей, он хотел стать военным: после службы в армии, которую проходил в Тоцком, собирался поступить в военное училище, но, как говорится, не сложилось. Работал автоэлектриком, занимался диагностикой автомобилей.

Мысль о том, чтобы стать военным, вновь появилась у мужчины практически в самом начале специальной военной операции. Осенью 2022 года он отправился в военкомат, чтобы узнать, будет ли мобилизован, и, получив отрицательный ответ, записался добровольцем.

– О своем решении я сначала сказал отцу, – говорит Алекс. – Он принял новость внешне спокойно, но о том, что у него в душе творилось, могу только догадываться. Вместе мы сообщили маме. Понятно, что она очень переживала, но, зная мой характер, отговаривать даже не пыталась. 

Да, я понимал, что опыта участия непосредственно в военных действиях у меня не было, в горячих точках я не служил, но все же был уверен: полученные в армии навыки смогу быстро восстановить в учебке. По-хорошему, я просто не мог оставаться в стороне от происходящего. В то время ситуация в зоне ведения специальной военной операции оказалась непростой, каждый боец был на счету.

Неспокойная тишина

Служба Алекса проходила на Лисичанском направлении – на передовой. Часть, в которой он служил командиром отделения группы огневой поддержки, занимала оборонительные рубежи «вагнеровцев».

– Основной нашей задачей была борьба с диверсионно-разведывательными группами противника, – рассказывает боец, – в случае необходимости мы должны были остановить прорыв сил ВСУ, позиции которых располагались в нескольких километрах – хорошо замаскированные и основательно укрепленные. По словам местных жителей, этот форпост готовился в течение нескольких лет. 

Первый боевой опыт Алекс приобрел в начале ноября.

– Это был массированный обстрел, – вспоминает он, – бойцы ВСУ пытались уничтожить минометы «вагнеров», которые работали очень эффективно, но им это не удалось. Мы укрылись от огня в окопах: опытный боец, служивший с нами, заранее объяснил, что делать во время внезапных атак.

Скажу прямо: в тот раз было не по себе, а потом… привыкаешь как-то, начинаешь понимать – что более опасно, что менее. К примеру, запущенную мину слышно издалека, и можно успеть укрыться. А приближение танкового снаряда – незаметно, характерный звук появляется буквально за несколько секунд до взрыва. Что же касается дальних разрывов, гула беспилотников – так это постоянный фон, который воспринимается, как нечто обычное.

Самое тревожное время – периоды затишья. Мы укрепляли блиндажи и окопы, рыли новые, занимались хозяйственными делами. И при этом понимали, что время передышки – очень короткое, и с каждой минутой нарастало ощущение: новый обстрел вот-вот начнется. Самое же спокойное время – когда стреляли наши.

У нас не принято было говорить о том, страшно или нет. Понятно, что во время боя всякое могло случиться. Несколько раз заходил разговор о том, что в плен попадать нельзя: мы знали, что ВСУ бесчеловечно обходятся с нашими солдатами. Это обычно не проговаривалось вслух, но воспринималось как данность: в трагической ситуации никто не хотел достаться противнику живым, и никто не бросил бы своего товарища раненным под обстрелом. К счастью, терять боевых товарищей не доводилось: как правило, ребята отделывались ранениями или легкими контузиями.

Новый взгляд на «мелочи»

Алекс несколько месяцев провел с боевыми товарищами в блиндажах: бойцы отдыхали при свете окопных свечей и керосиновых ламп, обогревали земляные помещения окопными печами. И он отмечает, что за это время многие бойцы стали иначе смотреть на привычные в мирной жизни мелочи. Например, по-другому воспринимать бытовые удобства, на которые раньше никто даже внимания не обращал.

– Мы скучали по электричеству, – признается он, – речь даже идет не о разных бытовых приборах, а просто о нормальном ярком свете в комнате. Постоянный полумрак – он как будто давит. Мой друг и земляк с позывным Лука однажды сказал совершенно серьезно, дескать, вернусь домой, так во всех комнатах свет включу и сутками выключать не буду. 

Или взять мобильную связь, к которой мы все привыкли на гражданке: на передовой позвонить родным «на большую землю» удается, мягко говоря, нечасто. И всякий раз это было как праздник – услышать голоса родителей, дочери.

Мы с товарищами частенько размышляли, как тяжело местным жителям приходилось все восемь лет, когда из-за боевых действий их хозяйства приходили во все больший упадок. В прифронтовой полосе местные живут до сих пор, как правило, это пожилые люди, которые по каким-то причинам не смогли, а то и не захотели уезжать, предпочитая до конца оставаться в своих домах. Для таких стариков, чьи будни до сих пор нельзя назвать спокойными, российские войска – главная гарантия безопасности, в прямом смысле этого слова. 

Мы, как могли, помогали им: несмотря на организованный подвоз воды и питания, наша часть делилась с этими людьми водой. Кстати, несколько раз была организована передача медикаментов в госпиталь Луганска. С продуктами перебоев нет: и бойцы, и местные обеспечены всем необходимым. 

Сегодня на территории ЛДНР жизнь гораздо спокойнее, постепенно устраняются последствия разрушений. И, когда мы, уже направляясь домой, проезжали вблизи Луганска и увидели зажжённые уличные фонари и свет в окнах домов, порадовались за жителей.

За нами – страна

На память о проведенных в зоне ведения специальной военной операции месяцах Алекс привез домой осколок от танкового снаряда и несколько детских писем, которые им доставляли на передовую в рамках гуманитарных миссий вместе с другими грузами.

– Бойцы очень радовались письмам и открыткам, – говорит он, – мы читали их, развешивали на стенах блиндажей, убирали в сумки. Такие послания дарили живое ощущение того, что Родина нас поддерживает. Мы чувствовали, что за нами – страна, что мы, выполняя служебный долг, защищаем не только жителей Донбасса, но и  всех своих сограждан.

В настоящее время Алекс живет в Новотроицке. Собирается открыть свое небольшое дело: стать самозанятым, заниматься ремонтом машин и автодиагностикой.

На вопрос, не думает ли он вернуться на Донбасс, отвечает:

– Честно говоря, я бы снова отправился в ЛДНР уже в ближайшее время, но маму жалко: ей моя первая поездка непросто далась. Но, если возникнет такая необходимость – обязательно сделаю это.