Защитник Ленинграда

Папина дочка

– Мы с братом Володей росли в атмосфере всепоглощающей родительской любви, – говорит Светлана Викторовна. – Нина Михайловна, наша мама, была адвокатом и очень много работала, но посвящала нам каждую свободную минутку. А папа – тот и вовсе буквально не отходил от нас: помогал с уроками, читал сказки на ночь, водил в парк, учил кататься на коньках… Внешне он никогда не делал различия между мной и Володей, но я всегда чувствовала себя его любимицей. Осознание глубокой отеческой любви до сих пор помогает мне в минуты невзгод, зачастую становясь настоящим спасательным кругом.

Кстати говоря, руки отца однажды спасли жизнь дочери в прямом смысле этого слова. Когда Светлане Викторовне было четыре года, семья отдыхала на Урале. Нина Михайловна, будучи отличной пловчихой, переплыла реку, а девочка решила добраться до матери самостоятельно.

– Я до сих пор хорошо помню, как бодро шагала по мелководью, – вспоминает женщина, – и, наверное, никогда мне не забыть тот ужас, что охватил меня, когда дно ушло из-под ног… Я провалилась в яму, меня потащило течением, перед глазами – грязно-зеленая вода… И где-то далеко сверху – истошный мамин крик: «Света тонет!». Папа вытащил меня.

Виктор Кузьмич заменил отца своему внуку Александру после развода Светланы Викторовны с мужем.

– Он учил Сашу всем мужским премудростям, – продолжает женщина, – забивать гвозди, чинить велосипед, работать в саду, водил его на рыбалку… Когда сыну было 15 лет, он получил направление на учёбу в столичную школу для одаренных детей. На дворе стояли 90-е, наша семья, жившая единым бюджетом, изо всех сил пыталась оставаться на плаву на фоне постоянных задержек зарплаты и пенсий. Но дед настоял: «Саша должен учиться в Москве». Он все делал, чтобы мальчик получил достойное образование, давшее ему возможность успешно реализовать себя в профессии.

Тяжёлые воспоминания

Приходя на встречи со школьниками и студентами, давая интервью журналистам, Виктор Кузьмич откровенно рассказывал о своем фронтовом прошлом. Говорил о боях, показывал собеседникам карты, цитировал исторические книги. Но так было не всегда: он никогда не делился военными воспоминаниями со своими подрастающими детьми.

– Как и все советские школьники, мы росли на книгах и фильмах о войне, порой просили папу: «Расскажи, что там было», но он всякий раз уходил от ответа, переводя разговор на другую тему, – говорит Светлана Викторовна. – Как-то раз я спросила, откуда у него на боку «ямка», а он лишь ответил: «Это меня на войне ранило». И все – продолжил читать нам сказку. Он даже фильмы о войне никогда не смотрел. Бывало, подойдет к нам, собравшимся у телевизора, присядет на минуточку и уходит. По лицу было видно: художественные образы вызывают у него тяжелые воспоминания.

Война долгие годы не отпускала Виктора Кузьмича.

– Даже спустя двадцать лет после её окончания папа временами кричал по ночам, – говорит Светлана Викторовна. – Мы с братом просыпались и слышали «Огонь! Огонь!». И понимали: папа во сне вновь был командиром минометного взвода и отдавал приказы своим бойцам.

Эхо минувшей войны

Уже став взрослой, Светлана Викторовна узнала о том, что ее папа пережил на фронте. Когда в хлебосольный дом Виктора Кузьмича приходили в гости школьники или журналисты на интервью, она накрывала на стол и вместе с ребятами слушала его рассказы.

– Конечно, разговаривая с детьми, он избегал тяжелых подробностей, – отмечает дочь ветерана. – Говорил о ходе военных операций, о мужестве бойцов, вспоминал интересные факты. Кстати, ребята очень любили слушать, как он повстречался с маршалом Рокоссовским. Это было уже после Победы, в Германии. Константин Константинович приехал к ним в полк, а папа в тот день был дежурным. Они с Рокоссовским поприветствовали друг друга крепким мужским рукопожатием, перебросились парой фраз.

В разговоре со своим близким другом – журналистом Виталием Рогожиным – отец был более откровенным. Как-то раз, вспоминая бои под Ленинградом, мой папа рассказал такой случай. Он с вечера обходил свой взвод, чтобы оценить обстановку и поддержать солдат накануне утреннего наступления. И увидел, что кто-то из его подчиненных – один в своем окопе: замерзший, погруженный в тяжелые мысли. Командир взвода решил его отвлечь. Помог углубить окоп, немного расспросил про житье-бытье и даже развел небольшой костерок, чтобы парень смог согреться. 

Признаюсь, при беседах отца с Виталием Федоровичем мне нравилось присутствовать больше всего: они говорили о военачальниках, военной технике и оружии, досконально разбирали военные операции. Жаль, у меня не всегда получалось побыть с ними много времени: всякий раз, отвлекаясь на хозяйственные хлопоты, думала: «В следующий раз обязательно послушаю подольше», но получалось не всегда.

Самый памятный день

9 Мая для Виктора Кузьмича всегда было самым главным днем в году. Он не пропускал ни одного общегородского мероприятия, посвященного Дню Победы, на которое его приглашали. В обязательном порядке участвовал в шествии «Бессмертного полка», возлагал цветы к монументу «Вечно живым».

– Пока были силы – ходил сам, потом его друг Виталий Рогожин возил его на коляске, – продолжает разговор об отце Светлана Викторовна. – Во время пандемии сын позвонил мне из Москвы и буквально потребовал: «Никуда не вози деда!». Услышав наш телефонный разговор, отец посмотрел на меня такими глазами, что я не смогла выполнить просьбу Саши. «Ну что, – спросила я Виктора Кузьмича, – наденем маски, и все будет хорошо?». Он ответил: «Конечно!». И мы пошли.

Виктор Решетько был настоящим другом городского Совета ветеранов. И после праздничных мероприятий Дня Победы активисты организации во главе с председателем Альбиной Третьяковой приходили в гости к ветерану и его дочери. Разговаривали, обсуждали текущие дела, пели песни. И сам Виктор Кузьмич время от времени заглядывал к своим товарищам в Совет, где ему всегда были несказанно рады. Причем Альбина Анатольевна сама сопровождала его на некоторые мероприятия.

– За несколько лет до ухода отца из жизни его в очередной раз пригласили на встречу поезда Победы, – рассказывает Светлана Викторовна. – К тому времени он уже был серьезно болен, но не жаловался. Он вообще никогда не жаловался: был веселым и дружелюбным. Я совершенно спокойно отпустила его с Альбиной Анатольевной. Но потом начала волноваться: время идет, а их все нет и нет. Когда они, наконец, вошли в квартиру, Альбина Анатольевна объяснила мне причину задержки: отец наотрез отказался садиться в предоставленный администрацией автомобиль – захотел поехать на трамвае, чтобы посмотреть город. Более того, настоял на том, чтобы они с Альбиной Анатольевной вышли на одну остановку раньше и прошлись до дома пешком. Эта прогулка принесла ему столько радости! 

В память об отце

Сегодня комната ветерана Решетько – такая же, какой была при жизни Виктора Кузьмича. А на большом столе, где мужчина раскладывал карты боевых операций, изучал исторические книги и статьи, – папка с его записями, альбомы с фотографиями. Светлана Викторовна старается должным образом сформировать архив своего отца.

– В последние годы Виктор Кузьмич начал вести записи – свои воспоминания, описания боев, в которых участвовал его полк, – говорит она. – Мне бы хотелось привести все это в порядок. Сейчас работаю над фотоархивом – собираю в отдельном альбоме фото отца – военных лет и мирного времени. Занимаюсь этим, как говорится, понемногу: всякий раз захлестывают воспоминания, эмоции, бывает, что слезы подступают. Впереди – работа над записями Виктора Кузьмича. С ними сложнее. Он делал их карандашом, что затрудняет чтение, несмотря на его каллиграфический почерк. Но я уверена, что доведу это дело до конца. В память об отце.

Фото из архива Виктора Кузьмича Решетько.