Создано множество кинофильмов, написаны сотни книг о том, как в послевоенное время в самых неожиданных местах жители обнаруживали снаряды, мины и даже бомбы, которые остались там, где когда-то проходили бои. Находили их не только в лесах, не только в сельской местности, но и в городах, недалеко от строительных площадок. И вызванные саперы, нередко в экстремальных условиях, обезвреживали эти снаряды и мины.
Но иной раз тревожные отзвуки давно минувшей Великой Отечественной войны докатывались и до Новотроицка. Так, 11 апреля 1968 года в «Гвардейце труда» было напечатано небольшое сообщение о том, как сталевар мартеновского цеха ОХМК Виктор Таркин предотвратил большую беду. Когда на рабочую площадку мартеновских печей подавался состав с металлоломом, он, бывший солдат, увидел в одной из мульд зеленоватый диск, и его, как молния, обожгла догадка: не может быть! Да, это она, противотанковая мина. Ее осторожно извлекли из мульды.
Каким образом мина попала в металлолом? В мартенах страны уже переплавлены тысячи и тысячи тонн бывшего оружия войны. Но на какой-то свалке завалялась и эта, чуть было не ставшая злополучной, мина.
Эта информация была напечатана не только в «Гвардейце труда», но и в «Южном Урале», передавалась по Всесоюзному радио.
Не однажды докатывалось до Новотроицка эхо локальных войн и горячих точек после развала Советского Союза, когда обострилась обстановка в Карабахе, Приднестровье, Абхазии... В металлоломе, который поставлялся на ОХМК, обнаруживались снаряды.
Это случилось в электросталеплавильном цехе как раз в ту смену, когда на первой электропечи работал сталевар Алексей Артамонов. Только что была загружена плавильная ванна металлоломом, подано напряжение на мощные электроды, опущенные вертикально в печь, и полусумрачный пролет главного корпуса наполнился могучим гулом. Вот уже в открытое рабочее окно видно, как с каждой минутой становится все ярче огонь в плавильной ванне.
И вдруг раздался взрыв.
Печь тут же остановили. Что случилось?
Глянули и ахнули: бронированный печной свод толщиной 28 миллиметров продырявлен, как решето. Начали выяснять, в чем дело, и установили, что в металлоломе оказался минометный снаряд, который взорвался от вибрации.
Печь не успела даже разогреться по-настоящему. Когда убрали испорченный съемный свод и посмотрели, нет ли еще чего-нибудь опасного в плавильной ванне, то отыскали в металлошихте еще несколько десятков минометных снарядов.
Это ЧП случилось ночью. К утру сталевар Алексей Артамонов закончил выгружать снаряды на рабочую площадку печи. И когда пришел его сменщик – сталевар Николай Дудниченко, Артамонов сказал ему:
– Боюсь, что нам не избежать вот таких «подарков» и в дальнейшем. Так что всем сталеварам не мешало бы освоить профессию сапера. Вон, гляди, как от этих снарядов пугливо пятятся наши молодые парни, которые еще не служили в армии.
В главный корпус электросталеплавильного цеха подогнали самосвал, груженный песком, и Николай Дудниченко начал укладывать в кузов минометные снаряды. Вот где пригодилась ему армейская наука. В свое время он служил в воздушно-десантных войсках. Снаряды доставили в специальную взрывную яму копрового цеха и там при соблюдении всех правил предосторожности уничтожили их.
Тревожный инцидент, о котором мы рассказали, произошел осенью 1992 года. Артамонов оказался прав, когда предсказывал, что суматошное постперестроечное время может еще не раз преподнести новотроицким сталеплавильщикам вот такие «подарки».
Летом 1993 года ЧП повторилось: в той же первой электропечи взорвались два минометных снаряда, превратив печной бронированный свод в дырявую «крышку». Взрыв произошел в ту смену, когда работал сталевар Александр Белянкин. Тут же подняли по тревоге бригаду и в шихтовом пролете, куда завозят металлолом, нашли еще девять минометных снарядов. Так что удалось избежать большой беды.
И как тут не вспомнить события, связанные с полосопрокатным цехом комбината, где в свое время выполнялись заказы военно-промышленного комплекса. Работа на этом участке была организована очень хорошо. И вот неожиданно в конце восьмидесятых годов из Москвы поступило такое распоряжении: производство закрывается. Посланцы ОХМК побывали в Москве, чтобы окончательно выяснить, полностью ли освобождается цех от оборонных заказов.
– Мы получали от вас составляющие для снарядов, – ответили в Москве. – Теперь можно полностью переходить на выпуск мирной продукции. А что касается снарядов, то их у нас в стране наделано столько, что хватило бы с лихвой на двадцать пять лет при условии, если использовать их в темпе Великой Отечественной войны. Такой огромный арсенал взять под строгий контроль практически невозможно, так что из-за этих снарядов могут возникать самые непредвиденные ситуации.
А вскоре, уже в начале девяностых годов, в полосопрокатном цехе комбината организовали новое производство – был освоен выпуск деталей и конструкций для тракторов.
О взрывах, прогремевших дважды в электросталеплавильном, многие в цехе предпочитали не вспоминать. Тогда же, в 1993 году, были приняты меры по усилению контроля за поступающим металлоломом в шихтовое отделение, чтобы не допустить подобных ЧП.
– Будем надеяться, что впредь никакие взрывы нас больше не потревожат, – сказал сталевар Николай Дудниченко. – К счастью, во время и первого взрыва, и второго беда обошла нас стороной, никто не пострадал.
И снова электросталеплавильный цех работал, выдавал металл.
Валентин КАРГА.
