Виктор Григорьевич Шемякин не был филологом. Однажды, когда он служил в армии, попалась ему в руки книга есенинской лирики. Начал он читать стихи и почувствовал, как всколыхнули его душу строки, которые рисовали просторы России с ее «березовым ситцем», прощальными криками улетающих на юг журавлей. Читая эти стихи, он видел свое родное село Барабановку с речкой Самарой в Новосергиевском районе, видел на берегу могучую раскидистую вербу, которая могла укрыть от нестерпимого летнего зноя или от дождя не менее тридцати односельчан.
Шли годы, но увлечение поэзией Сергея Есенина не проходило. И это при том, что в Новотроицке у него была такая работа, которая, казалось бы, никакого отношения к лирике не имела. Работал он токарем в монтажной организации, а затем – после окончания строительного техникума – прорабом. В дальнейшем исполнял обязанности мастера по наладке систем вентиляции на ОХМК.
В домашней библиотеке Виктора Григорьевича рядом с есенинскими томиками появились книги, рассказывающие о жизни и творчестве Сергея Есенина. А вскоре ему захотелось побывать на родине поэта, и он едет в Рязанскую область, в село Константиново. Побывал в Москве и Ленинграде, где большой интерес у него вызывало все, что было связано с именем Сергея Есенина. Даже разыскал дом, в который пришел начинающий поэт Есенин, чтобы прочитать свои юношеские стихи знаменитому Александру Блоку.
В 1975 году Виктор Григорьевич был командирован в Корейскую Народно-Демократическую Республику – в город Чхонджин. Там только что был введен в строй действующих крупный металлургический завод, оснащенный советским оборудованием. И посланцы нашей страны помогали корейским рабочим и специалистам осваивать технологию производства. В городе Чхонджине Виктор Григорьевич часто заходил в библиотеку. Здесь на книжных полках он увидел томики стихов Сергея Есенина в переводе на корейский язык. Оказалось, среди корейских металлургов многие знали имя русского поэта, знали его стихи. И они попросили Виктора Григорьевича Шемякина прочитать что-нибудь есенинское по-русски. И он читал все, что приходило на память, – «Шаганэ ты моя, Шаганэ», «Никогда я не был на Босфоре», отрывки из «Анны Снегиной», стихи о России, о Москве. И корейские слушатели удивлялись, как широко и раздольно звучат есенинские строки в подлиннике.
После этой командировки Виктор Григорьевич снова вернулся в Новотроицк. Работал он теперь в военизированной охране на ОХМК. В нашем городе о нем уже ходила молва как о большом знатоке есенинской поэзии. И вот однажды попросили его выступить на семинаре перед комсомольскими активистами ОХМК. Он рассказывал о Сергее Есенине. Слушали его с огромным вниманием. Беседа длилась около двух часов, но его не отпускали, задавали много вопросов.
После этого семинара к Виктору Григорьевичу пришла неожиданная популярность среди молодежи. И он стал лектором общества «Знание». Выступал с беседами в бригадах и сменах, в общежитиях и в учебных заведениях, рассказывал о Сергее Есенине, который беззаветно любил свою Родину, воспевал ее, верил в ее светлое будущее.
Виктор Григорьевич никогда никому не говорил о том, что он, будучи солдатом, принимал участие в войсковых учениях с испытанием атомной бомбы на Тоцком полигоне 14 сентября 1954 года. Тридцать пять лет молчал, потому что давал подписку о неразглашении военной тайны. Эти учения не прошли для него бесследно. Он рано потерял здоровье. Но держался мужественно даже после ампутации ног. Он любил жизнь, любил русскую литературу и сам писал стихи. Выпустил собственный поэтический сборник «Я зову эту землю святою».
Взрыв над Тоцком
Я рос непоседою – вот егоза!
Осколочек неба попал мне в глаза,
С тех пор голубыми казались мне сны.
Дороги открыты, и цели ясны.
Но взрывом над Тоцком стегнула гроза,
И пепельно-серыми стали глаза.
Я был там и видел, и чувствовал сам,
Как, вздрогнув, рванулась земля к небесам.
И небо повисло зловещим грибом,
Что смертью для нас обернулось потом.
Я вижу поныне: солдаты идут,
Но в списках оставшихся их не найдут.
Валентин КАРГА.
