Продолжение. Начало в №37, 40, 43.
Август – сентябрь 1944 года – это было горячее время. От отца приходят короткие письма, иногда – всего в несколько строчек.
19.08.44 г. 12 час.10 мин.
«До сегодняшнего утра шел бой. Было не до писем. Чертовски опасные схватки. Сейчас что-то вроде отдыха, или, как говорят, перекур. Вот я лежу у дерева и пишу тебе письмо, а в 120-140 метрах от меня наш враг».
* * *
25.08.1944 г.
«Дорогая Галочка!
Ну вот я прибыл после госпиталя в свою часть. Ходил в штаб, где раньше работал. Получил твои и друзей письма. Как приятно, Галочка, когда сразу более десятка писем получаешь. Просто радостно.
Видел своего командира части, у которого последнее время работал командиром строевой роты. Он меня послал в свои тылы. Говорит, отдохни пока несколько дней. Ну что ж, отдыхать так отдыхать, и я ушел.
Прибыл на место и спешу написать тебе письмо. Вот сейчас 8.35, началась сильная артподготовка с нашей стороны. Он (противник) также отвечает. Вот в каких-нибудь 200-300 м от меня падают его снаряды. Ох, если бы можно было сейчас весь этот гул записать на бумагу в этом письме. Это настоящая канонада. Представляю, как проклятые фашисты мечутся из стороны в сторону.
Я от тебя, Галочка, получил 5 писем. Я рад, что у вас все благополучно, что наша Ланочка поправилась, стала веселенькой девочкой. Она и письма пишет хорошо. Просто не верится, что у меня такая большая дочь. Ее не узнаешь. Ох, скорее бы кончилась война да встретиться. Какая бы была радость! Трудно представить. А ведь дело идет к этому. Будем надеяться на лучшее.
Я себя чувствую превосходно. Воевать готов. Моими действиями командование довольно.
Я тебе уже сообщал, что есть приказ наградить меня орденом «Красная Звезда» (это кроме той награды, о которой ты знаешь, за апрель 1943 года). Правда, я ни той, ни другой получить не мог. Но через несколько дней вторую должен получить. О первой пока думать нечего, той части здесь нет. Придется получать после, если будем живы. Но, собственно, дело не в этом. Важно как можно больше уничтожить живой силы и техники врага, сделать все, чтоб приблизить окончательную победу над врагом.
Целую вас всех. Целую тебя крепко. Любящий тебя твой Сеня.
Вот прибежали за мной. Прибыли люди. Дают роту. Через 1-2 часа в бой. Пока прощай, Галюся. Будем надеяться на лучшее. Прощайте. Прощай, милая. Всегда твой Сеня».
* * *
27.08.1944 г.
«Милая моя Галочка! Вчера получил еще три твоих письма. Очень рад за благополучие дома.
Дорогая моя, напрасно ты так сильно убиваешься, вовремя не получая моих писем, каких-нибудь два-три дня. То, что ты не получала 10 дней, так я и не понимаю, где мои письма могли задержаться такое длительное время. У меня редко когда бывает, чтоб я не писал тебе три дня. Как правило, пишу ежедневно и через день. Вот и это письмо высылаю тебе после четырехдневного перерыва, но это не потому, что я так хотел. Такова обстановка, дорогая моя Галочка.. Вот, к примеру, марш. Ну, положим, на привале напишу, а кто его куда понесет, все в движении.
Вот в данную минуту я сижу (можно лежать, но никак не стоять) в щели, перекрытой бревнами. Вылезти из щели и пройти во весь рост хотя бы 5 метров нельзя. Опасно. Ползать также. Весь день движение невозможно, ночь полна движений, но опять-таки нужно смотреть в оба. Вот такое положение дел. Сиди и наблюдай, жди. А все мы ждем скорой победы. Уж больно красиво развивается успех нашей Красной Армии. А если еще приплюсовать успехи союзников, так совсем хорошо. Успешно затягивается мешок. Вот-вот совсем затянут, ну а там все будет близко. Нужно набраться терпения и ждать. Основное, милая Галочка, жди меня, и я вернусь.
Пока все. Целую вас всех. Целую тебя крепко. Любящий тебя твой Сеня».
* * *
7.09.44 г.
«Милая моя Галочка! Идут жаркие бои. Сижу в траншее, сейчас опять в бой. Не могу писать больше. Тороплюсь. Двигаемся вперед, гоним врага. Прощай, милая».
* * *
10.09.44 г.
«...Так мало времени, что вторично приходится писать маленькое сообщение о себе. Чувствую себя хорошо. Отдыхать приходится мало. Так жарко, что путаю числа. Только что получил приказ, двигаюсь. Где буду и что будет, сообщу. Тороплюсь».
* * *
24.09.44 г.
«…В данную минуту я в 2 км от переднего края, но разрывы бывают, и довольно часто, и в 300 м. Словом, не особенно весело. Земля не имеет покоя, не говоря уже о всем живом.
Вчерашний день был такой, что страшно вспоминать. Пекло. Все летело вверх тормашками. Но как видишь, я пока жив. Что будет дальше, не знаю. Будем, милая, надеяться на лучшее. Победа близка. Но она будет еще дорого стоить».
* * *
В одном из последних своих писем отец прислал стихо-
творение «Мы идем на запад». Не так давно я узнала, что его автор сержант Александр Тетеркин, который прошел всю войну и умер уже после победы от тяжелых ран. Видимо, стихотворение было опубликовано в дивизионной газете, и отец прислал его потому, что оно было очень созвучно тому, что он переживал в те тяжелые дни наступления. В нем и тоска по семье, и вера в победу над врагом и надежда остаться в живых и встретиться с любимой женой и дочерью.
«О, не надо, нет, не надо плакать.
Знай, что если долго не пишу,
Это значит, я иду на запад.
Это значит, я к тебе спешу.
С каждой новой пройденной верстою,
С каждым новым взятым городком
Ближе миг свидания с тобою,
Ближе мир, и ты, и милый дом.
И одной мечтой горят солдаты –
Поскорей захватчиков изгнать.
Дорогая, мы идем на запад.
Ты прости, нам некогда писать…»
* * *
13.10.44 г.
«Привет из Литвы. В последние дни я тебе редко писал. Такова обстановка. Нахожусь на самом переднем крае. За речушкой немец. Час тому назад наблюдал за ними. Бегают, суетятся, закапываются чертовы крысы. Придется их выкуривать.
Сейчас сижу в щели возле сарая и полусидя пишу тебе письмо. В такие молодые годы болтайся по щелям, траншеям, окопам, всегда ожидай чего-то нехорошего. Сегодня утром видел плохой сон... Такая жизнь крепко надоела. Но приходится терпеть, все переживать, добиваться скорейшей победы.
Вот пока и все. Пока прощай. Завтра опишу бой».
Это было последнее письмо от отца. А через несколько дней пришло письмо от его товарища Гаврильчика, в котором он рассказывал, как отец погиб.
«Здравствуйте, Галина Даниловна!
…Да, дорогая землячка, потеря велика и невосстановима. Вы потеряли своего мужа, а я – лучшего друга. Последнее время мы все делили и во всем выручали друг друга, особенно в бою. Много говорили с ним, он рассказал про свою жизнь, про учебу, про знакомство с вами и про свою любимую дочь Светлану. Шутил, что он воюет за дочь и жинку, а вот у меня семьи нет.
15 октября на рассвете мы получили приказ форсировать речку. После артподготовки пошли в наступление – прорвали оборону и продвинулись на 10-11 км за сутки. Назавтра бой продолжался, мы захватили много пленных, техники и продвигались дальше. В обед встретились, договорились, как будем поддерживать друг друга. Вечером, когда остановились, я узнал, что он ранен, прострелена рука, ранение было пулевое, легкое, и когда я предложил пойти в санчасть, он отказался, боялся, что не попадет сюда обратно.
В тот же вечер мы получили приказ прорывать запасную оборону. Утром 17 октября началась артподготовка. Он прибежал ко мне, рассказал про свой участок, и мы пошли в наступление. Прошло немного времени, и я узнал, что Сеня опять ранен, на этот раз ранен тяжело. Я послал людей, его вынесли, сделали перевязку, и я его на носилках отправил в ближайшую санчасть. Он себя чувствовал хорошо, даже сказал: «Вот когда я увижу Светлану и любимую жену».
Ночью, когда наступило затишье, я пошел к нему в санчасть, за 5 км от нас. Когда пришел, Сеня был уже мертв. Похоронили его при мне. Вот адрес: Литовская ССР, Тиркшайский уезд, Жемалейская волость, дер. Рачай, могила 731.
А насчет того, что он не приехал в отпуск, то нас почти никого не отпускали. Ему отказали, и он сказал: «Такое мое счастье» – и больше не просился.
Мы живем по-прежнему, крепко бьем фрицев. Группировку мы доколотим, ни один не уйдет.
С фронтовым приветом ко всем вам Гаврильчик».
Мама получила от Гаврильчика шесть писем, в которых он рассказывал о моем отце. Он обещал: «Если закончим войну и будем живы, тогда встретимся, и я расскажу вам подробно все о нашей жизни». Последнее его письмо было датировано 21.12.1944 г.
Светлана КРАВЦОВА.
