Она началась обычно, как всегда, и в то же время необычно. Было такое же весеннее ласковое солнце, такие же лужи, на пригорках пробивалась первая зелень.
Обнадеживающие сводки с фронта, приближение победы над фашистской нечистью постепенно делали лица жителей моей деревни более светлыми. Люди начали улыбаться, собираться группами, что-то обсуждать, иногда раздавался жизнерадостный смех. Народ начал расправлять плечи, подниматься во весь рост.
Женщины и девушки стали прихорашиваться, повязываться цветными платочками. Наступило время, когда с фронта начали возвращаться сыновья, мужья, любимые. В деревне появились неизвестные запахи, запахи чего-то нового, непривычного – запахи солдатских гимнастерок, шинелей, кирзовых сапог, гуталина и махорки. Все пробуждалось к жизни.
В избах накрывались столы, раздавались песни. Соседи, родственники отмечали возвращение кормильцев с фронта. Мой отец с фронта не возвратился, погиб в 1942 году при окружении Паулюса под Сталинградом. Поэтому в нашей избе стол не накрывался. Большей частью меня на торжества не приглашали. Но я ни на кого не обижался. Зависть была, что у них отец есть, а у меня нет. Но я понимал, что такая участь не только у меня, но и у других тоже.
Жизнь в деревне входила в свое обычное русло, без особо ярких событий. Но вот однажды, непонятно откуда, над деревней начали появляться звенья кукурузников – легких бомбардировщиков. Они делали круг, второй и садились в поле за деревней. Из кабин выпрыгивали летчики, разминались, снимали шлемы. До нас доносился многоголосый смех. Из кабин они доставали какие-то свертки, стелили на землю брезент, выкладывали на него продукты и принимались есть. Мы завороженно, со страхом издали следили за ними. Даже малейшее движение летчиков в нашу сторону пугало.
Первыми к самолетам начали подходить взрослые, потом ребята постарше, а потом уже мы – несмышленыши-дикарики. Осмелели мы довольно
быстро. Нам позволяли потрогать самолет за крыло, заглянуть внутрь кабины, повернуть пропеллер. Перезнакомились с летчиками в один миг. Они называли нас, а мы их по имени.
Каждое приземлявшееся звено оставалось возле деревни дней пять-шесть. Затем самолеты взлетали и уходили на восток.
На всю жизнь осталось в памяти, как один из летчиков нас, пацанов, «прокатил» пару кругов над деревней. Прошло уже более 70 лет, но я до сих пор помню его фамилию и имя – Бойко Василий. Небольшого роста, плотненький, черноволосый. Видимо, казачок с Украины, потому что, когда он снимал шлем, тут же надевал кубанку.
Какую миссию выполняли летчики, никто не знал. Сейчас я думаю, что это какой-то авиаполк перебазировали на Дальний Восток, на театр военных действий с Японией. Очень хочется надеяться, что все летчики вернулись домой живыми и невредимыми.
Сегодня я от себя лично и от всех детей военной поры низко кланяюсь тем, кто сражался на фронтах за освобождение моей Родины, отдал за нее жизнь и позволил мне, деревенскому пацану, безотцовщине, окончить институт, стать инженером, получить бесплатное благоустроенное жилье, обзавестись семьей, вырастить детей, внуков, дожить до правнуков, более пятидесяти лет проработать на Орско-Халиловском металлургическом комбинате. Я горжусь своим отцом Трофимом Жилко, который ценой своей жизни приблизил Великую Победу и оставил свой след на земле во внуках, правнуках, праправнуках.
Еще раз низкий вам поклон, Победители!
Геннадий ЖИЛКО,
ветеран города и комбината.
