Сегодня исполняется 25 лет аварии на Чернобыльской АЭС. Взрыв, случившийся тогда на четвертом энергоблоке станции, вошел в историю самой крупной техногенной катастрофой ХХ века. Около 600 тысяч человек устраняли ее последствия. Были среди них и новотройчане. По сей день они объединены в общественную организацию «Чернобыль», созданную в нашем городе 20 лет назад. Все эти годы ее бессменно возглавляет Александр Нестеров.
СПРАВКА
Среди новотроицких «чернобыльцев» 18 награждены Орденом Мужества. Сегодня, в годовщину трагического события, в торжественной обстановке всем ликвидаторам вручат юбилейные медали, выпущенные специально к годовщине памятной даты.
-- Организация создавалось для поддержки участников ликвидации аварии на ЧАЭС – их объединения и решения социальных вопросов, -- рассказывает Александр Семенович. -- Сегодня можно с уверенностью сказать, что свое назначение она оправдывает. За прошедшие два десятилетия сделано немало. Кто нуждался -- 15 человек, получили квартиры. Сейчас очень хотелось бы помочь еще двум ликвидаторам, которые по жизненным обстоятельствам остались без жилья.
Теперь уже в прошлом все недоразумения, связанные с компенсацией «чернобыльцам» за причиненный вред здоровью. На протяжении нескольких лет им не насчитывалась индексация с учетом инфляции. Но прошли суды, сделаны перерасчеты, и с 2000 по 2007 годы все недостающие суммы ливкидаторам выплачены. Если б не организация, каждый по одиночке вряд ли обратился бы в суд и отстоял свои права.
Общество «Чернобыль» в Новотроицке сегодня объединяет 73 человека. Почти вдвое меньше, чем было вначале. Сюда же теперь входят 14 вдов, мужья которых умерли от болезней вследствие радиации, полученной на месте аварии. Половина «чернобыльцев» имеют инвалидность.
Проблемы со здоровьем участники ликвидации стали ощущать очень скоро. У каждого по-разному, но многие отмечают, что через несколько лет после работ в зоне катастрофы произошло резкое ухудшение самочувствия.
-- В 1992 году я уже был инвалидом 2-й группы, -- вспоминает Нестеров. -- Помогали санатории, куда и сейчас все «чернобыльцы», кто желает и в силах, бесплатно ездят дважды в год. Такая льгота заложена в законе. Проходили курсы терапии в стационарах, в том числе, и в Оренбурге. Сейчас, правда, с этим сложнее, лечение в основном амбулаторное.
Четверть века назад они и предположить не могли, что будет с ними дальше. Но выбора не было: военные сборы – и прямиком в Чернобыль. Александру Нестерову тогда исполнилось 36 лет. На мощном «Урагане» осенью 1986-го он возил на могильник зараженную технику. Сколько ее там похоронено, никто не возьмется подсчитать.
Валерий Беляк прибыл на место аварии год спустя, тоже через военкомат. Работал на уборке территории, вместе со всеми разбирал завалы.
-- Вся непредсказуемость ситуации была в том, что вот только радиационный фон был нормальный, чуть углубился, сдвинул какую-нибудь железяку – и все зафонило, -- вспоминает Валерий Яковлевич. – А радиацию ведь не ощущаешь – не видишь, не слышишь, не чувствуешь запаха. Если дозиметра нет – и не узнаешь.
Пожалуй, самый молодой новотроицкий ликвидатор – Сергей Пазушко. В отличие от большинства, он приехал на ЧАЭС в служебную командировку. Причем в числе первых – в июне 1986-го, и было ему тогда 23 года.
-- В то время я жил в городе Навои, в Узбекистане, -- рассказывает Сергей Иванович. – Работал мастером сварочного участка на предприятии, которое занималось добычей урана и его обогащением. Мы с атомной станцией относились к одному союзному министерству. Когда случилась авария, работников спросили, кто хочет поехать. Вызвалось 24 человека, я в том числе. Не потому, что такой герой, просто понимал: рано или поздно ехать придется. Так и получилось. С нашего предприятия в Чернобыле побывали все, некоторые по несколько раз.
Сергей Пазушко работал в бригаде сварщиков, которая обшивала металлическими конструкциями железнодорожные платформы.
-- Именно их потом затолкали под энергоблок и забетонировали, это стало основанием саркофага, -- уточняет он.
И еще вспоминает, как удивлялся в зараженной зоне картошке, вымахавшей выше человеческого роста, клубнике размером с яблоко. Яблокам, под тяжестью которых ломались ветки. И ничего нельзя было попробовать.
Мертвые села и такой же безлюдный город-призрак -- прежде красивый город атомщиков Припять – самое гнетущее впечатление, которое осталось у ликвидаторов. Брошенная мебель и ковры. Пеленки, мотающиеся на ветру во дворе дома, где уже давно никто не живет. Птицы, вдруг падающие с неба. Обожженный радиацией рыжий лес.
-- Горечь, которую испытываешь, когда видишь все это, невозможно описать, -- делится Александр Нестеров.
Чернобыль оставил в жизни ликвидаторов тяжелый след. И, конечно, было бы лучше, если б его в их судьбе не случилось вовсе. Но у истории, как известно, нет сослагательного наклонения.
-- Я ни о чем не жалею, -- говорит Сергей Пазушко. -- Это была работа. Мы не думали, что получим какие-то льготы, вообще не знали, что будет. Действовали, как требовала ситуация.
-- Нет смысла жаловаться на то, что в нашей жизни произошло такое испытание. Кому-то эту работу надо было делать. Вот мы и делали. Теперь страдать об этом не стоит. Да, мы подорвали свое здоровье, но надо уметь радоваться каждому дню, находить себе занятие по душе – это помогает жить, -- уверен Валерий Беляк.
Фото Виктора ШИТИНА.
